Русские – не славяне? - Александр Пересвет

Вслед за скифами потихоньку меняются и сарматы. В первые века нашей эры у них начинает развиваться ремесленное производство, а все больше кочевников тоже переходят к полуоседлому и оседлому существованию. Закономерно начинается распад родо-племенных отношений и зарождение классов. Не менее закономерно обострение борьбы различных политических группировок, которые в тех условиях неизбежно принимают этнические черты. А потому уже знакомые нам аланы становятся во главе племенного союза, который постепенно выдвигается на первые роли. Поджимая и своих «отцов» сарматов. Это пока чистые кочевники.

В итоге в III–IV веках в степях Северного Причерноморья складывается рыхлая, но многочисленная конфедерация постсарматских племен, прежде всего аланов и аорсов. Но далее они идут все по той же проторенной дорожке: сначала грабежи, затем обмен, а далее и копирование изделий античных ремесленных мастерских. Получая тем самым капли яда материального и далее классового размежевания. Так что и аланов ждал тот же результат, что уже приняли скифы.

А пока у нас I–II века, и после Маркоманнских войн этнокалейдоскоп не просто завертелся как бешеный. Его разнесло. Словно кто-то большой и сильный хрястнул каблуком, и стекляшки-народы рассыпались в хаотичном порядке.

А теперь вернемся к готам.

Начали они свой поход довольно давно — еще до нашей эры. К I веку н. э. их фиксируют по побережью Балтийского моря между Одером и Вислой как древние авторы, так и археология. История готов известна нам по сочинению Иордана:

С этого самого острова Скандзы, как бы из мастерской, [изготовляющей] племена, или, вернее, как бы из утробы, [порождающей] племена, по преданию вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг.

То, что готы переселились именно из Скандинавии (археологически — северная группа), ни у кого серьезного сомнения не вызывает. В частности, это подтверждает племенное название гаутов, что жили на территории Южной Швеции еще многие сотни лет после рассматриваемой нами сейчас эпохи. Тот самый очередной случай, когда группа «активистов» (согласно легенде, всего на трех кораблях) отправляется в дальние дали, а основной костяк племени остается на месте.

Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза.

Сегодня мы знаем эти места по так называемой вельбаркской археологической культуре. Она появляется здесь в 20 х годах I века н. э., заменив при этом оксывскую культуру. Которая, как мы помним, была следствием развития кельто-германских контактов, то есть влияния латенской культуры на ясторфскую. А оксывская — это, в частности, родина ругов-ругиев. Еще не слишком-то оторвавшихся от вандалов — как и вообще всех пшеворцев и оксывцев друг от друга.

И —

— вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов, которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись [с ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам.

Вельбаркская культура не живет с оксывской. Она ее именно «вытесняет». И настолько плотно, что долгое время даже занимает ту же территорию. Вот и ругов вытеснили. В конце концов аж до границ Римской империи.

Со временем ареал готов-вельбаркцев расширяется вплоть до современного польского города Познань.

И что интересно, этот процесс тоже прослеживается археологически:

В I в. н. э. в Польском Поморье прежняя оксывская культура сменяется новой, называемой теперь вельбаркской и имеющей, безусловно, связи со Скандинавией. Сопоставление ее, хотя бы частично, с готонами Тацита выглядит вполне реалистично. <…> Где-то во второй половине II — начале III в. значительная часть Поморья запустевает, зато вельбаркские памятники появляются в Мазовии и Подлясье, а также и далее к юго-востоку, на Волыни. Они достигают Молдовы и среднего течения Южного Буга. Самые южные и самые восточные — еще дальше: захоронение около Мангалии в Добрудже и погребение в Пересыпках на Сейме около Путивля.

<…>

В то же время закладываются новые вельбаркские могильники и к востоку от нижнего течения Вислы в Ольштынско-Илавском поозерье Мазурии, в пограничье с культурой западных балтов. А в среде последних тоже наблюдается сдвиг на восток. Появляются в Литве новые группы памятников — курганы жемайтийского типа, плоские могильники группы Сергеняй-Выршвяй и другие. Они оказываются либо в пограничье с культурой штрихованной керамики, либо непосредственно на ее территории.

Около середины I в. н. э. происходят какие-то события и в пределах культуры штрихованной керамики Белоруссии: горит ряд городищ, некоторые из них отстраиваются заново, с более мощной системой укреплений, но обитатели их пользуются несколько иными, чем ранее, формами сосудов, ребристыми, аналогии которым можно найти или в керамике западных балтов, или в западных областях расселения «штриховиков». [381]

Но в боях с балтами готам, похоже, особых успехов не досталось, и направление их экспансии окончательно смещается на юг. А вот теперь вопрос. А что значит — ареал готов расширяется? Это силами воинов с трех-то кораблей? Нет, конечно. Территории воинами завоевываются, это бесспорно. А население показывает ту же реакцию, о которой мы уже информированы: коли некий князь-конунг-рекс столь удачлив, что может нас завоевать, отчего бы не присоединиться к его удаче? Готы — победители? Хорошо, мы тогда тоже станем готами.

Ну а дальше — как мы уже говорили. То ли честолюбие, то ли климат, то ли желание быть поближе к раздаче римских подарков отправляют готов дальше:

Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимер, сын Гадарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда.

И действительно, раскопки показывают, что —

— в I в. н. э. готско-гепидская культура распространилась из бассейна нижней Вислы на юго-восток через Польшу вверх по долине Западного Буга на Волынь и Подолье. На направление миграции указывает ряд изолированных захоронений, могильников и предметы «тришинского» типа, получившего название от могильника, расположенного в Брестской области, где В. Я. Кухаренко обнаружил находки безусловно германского происхождения. [102]

Таким образом, примерно к 190 году переселенцы-захватчики занимают все тот же неизбежный коридор — бассейны рек Висла и Западный Буг.

В поисках удобнейших областей и подходящих мест [для поселения] он пришел в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум.

Филимер, восхитившись великим обилием тех краев, перекинул туда половину войска, после чего, как рассказывают, мост, переброшенный через реку, непоправимо сломался, так что никому больше не осталось возможности ни прийти, ни вернуться.

Это довольно забавная легенда. Ясно, что она что-то отражает, какие-то обстоятельства разделения готов. Но, конечно, ими не могла быть невозможность переплыть какую-то реку. Это для людей-то, которые относительно недавно переплыли Балтику и уж точно совсем недавно не раз форсировали Вислу и Западный Буг? Готы утратили умение сколотить хоть плохонький плот? А добравшись до Черного моря, снова это умение обрели, и нападали на римлян целыми флотами?

Подсказку дает археология.

Во-первых, стоит задуматься, где это могла быть обильная всем страна Ойум. Ответ несложен: вероятно, там же, где она была обильна и раньше. А также там, где она была страной, то есть определенной территорией с определенными, отличающимися от других видовыми характеристиками. А следовательно, на этой территории должны были остаться вполне явственные археологические следы того богатства, которое заставило готов говорить о земле Ойум.

Есть они. Только это — следы разрушения.

В последней четверти II века памятники позднезарубинецкой культуры внезапно прекратили здесь свое существование. Зато тогда же тут появляются следы вельбаркской культуры. Никакой преемственности, никаких контактов между ними не наблюдается.

Пояснение дает Иордан:

Тотчас же без замедления подступают они к племени спалов и, завязав сражение, добиваются победы. Отсюда уже, как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем, как это и вспоминается в древних их песнях как бы наподобие истории и для всеобщего сведения; о том же свидетельствует и Аблавий, выдающийся описатель готского народа, в своей достовернейшей истории.